Слушайте, люди, это действительно стоит увидеть: Лёня Тишков показывает в Московском музее современного искусства то,
что было им за много лет нарисовано, написано, сшито, напридумано, порождено и на кинопленку снято.
Самое неглавное там – живопись, хотя она тоже есть. Лёня, автор книги «Как стать гениальным художником,
не имея ни капли таланта», не красоту творит, а сразу – миры. Цивилизацию даблоидов, вселенную водолазов,
пространство домашних тряпочек или любовную историю частной Луны. Это вообще-то обычный штамп писаний об искусстве –
«художник создает собственный мир», но если про Тишкова, то чистая правда.
ММСИ щедро выделило Лёне все четыре этажа в Ермолаевском переулке: с концепцией подъема от существ утробно-подводных
до светлых небес Луны и умерших родственников, которые «сейчас птицы небесные». Только нижние миры у него ничем не хуже
и не ниже верхних – все живое и текучее, и если не сильно разумное, то все равно душевное, будь оно даже мыслящим кишечником с ногами.
Тишков сочиняет свои миры не так, как то водится у создателей фэнтези, не от отвращения к человечеству.
Там-то это всегда читается, где громче, где тише: глаза, мол, не глядят на этих злых и подлых, на дела их и на рожи их.
Пусть шестиногий кентавр, пусть мыслящее озеро – лишь бы не люди. Мудрец Тишков к человекам относится снисходительно,
если не сказать с любовью. Не обличает, не укоряет, хоть и есть за что. Сделает разве что домашнюю ТВарь размером с тумбочку
с телевизором в заднице – да и это без злобы.
Искусство он делает в полном смысле слова «из ничего». Из старых маминых-теткиных-бабкиных платьев, распуская их на узкие полоски,
из которых в деревнях вяжут половики: моток цветных тряпочек и старые фотографии мамы-тети-бабушки. «Чехол для души»,
связанный из тех же тряпочек. Видеозапись самого Лёни, бредущего на лыжах по снегу, покрывшему крышу московской многоэтажки.
Тишков – один из тех, кто соотношение понятий «красота» и «искусство» переворачивает до такой степени на свой манер,
что все прочее искусство начинает казаться чем-то вроде рекламной фотографии рядом с отпечатком ноги на снегу: красиво, но неправда.
Любителей из прекрасного сделать мерзкое – легион. А вот как жутковатые кровавые даблоиды и безлицые
неуклюжие водолазы оказываются – трудно поверить! – прекрасными?
Он как будто и знать не знает, что глаз наш привык считать красивым что-то другое. Персонажи его похожи не на волшебных птиц,
не на цветы, не на стройных девушек – на козявок они похожи, на грибы, на чучел, на потроха.
Вот «Физико-анатомическая карта России», кстати – с изяществом Руссо и аккуратностью Малевича нарисованная на двух полотнищах
схема андрогинного тела России, где Европа с золотым соском – женская половина, а Азия с отростком Камчатки – мужская.
Не сатира, не философия, не каллиграфия. Чёрт знает что.
А мозаичная Одигитрия выложена из пуговиц. И пуговицы не из магазина – со старых платьев, со старого белья
(помнит кто, что бабушкины лифчики сзади на три маленькие пуговки застегивались?), из ящиков комода.
Чёрт знает что делает этот гениальный художник, не имеющий ни капли того, за что ставят пятёрки в художественных школах.
Заселил четыре этажа выставочного зала своими существами, запустил их в наши головы – а они уже там и обосновались, не вытеснишь.
Что-то в них есть такое – не от мастерства, не от искусства, не от тщеславия «создателя миров» - от подводного удушья,
одиночества и дедушкиного чемодана. Очень человеческое.
